Я прочитала здесь рассказ про то, как кто-то необычным образом избавился от тараканом, и скажу, что я верю ему.
Точнее, что такое имеет место быть. Спасибо автору, напомнил о детстве, о бабулечке, о деревне.
Я гостила у бабушки каждое лето до самой ее смерти.
Мне казалось, что только в деревне я живу, так же считали мои другие городские подруги и друзья, которые приезжали на целое лето из БАМа.
Их мамы — односельчанки и соседки наши.
В одно из таких летних дней, в жару особенно, я любила спускаться в большую кладовую бабушки. Во дворе дядя построил из камней, а в деревне у всех фундаменты домов, сараи, заборы-перегородки, просто заборы строились из светлых камней с черными крапинками -гранита.
Так, на одну сторону двора по всему периметру дядя выстроил каменную кладовую, гараж в середине и овчарню, как раз ту, о которой писала здесь (как меня овцы спасли).
Кладовая в жару — спасение. Но не надолго, все имеет меру. Замерзнуть можно запросто, как в пещере.
Начинаю любимый обход. Открываю дверь, которую дядя обшил металлической пластиной, дальше небольшой широкий порог, внутренняя дверь.
Ступеньки две широкие, продуманные. Камни большие. Как он привез. Видимо, телегу просил на день. У нас не было.
Дальше — два сундука большущих. В первом — сахар, соль для коров огромными кусками — обожают коровы соль лизать после пастбища.
Второй сундук бабушка запирала, но ключик всегда мне давала: «Бу улемтек була!» — Сказала. То есть, она уже многие годы собирала туда постельное белье, рубашки, халаты, платки, детские вещи, игрушки, носовые платочки, для своих похорон. Ведь у татар принято не только на свадьбу дочери приданое собирать, но и благодарить хороших людей после кончины. Хорошая традиция!
Напротив двери — большая круглая металлическая самодельная бочка, крышка такая же, — для круп, с запасом на зиму.
Напротив сундуков — старый шкаф, который когда-то был красой в зале, самодельный, милый. Там бабушка хранила всякие мелочи. Жалко стало. Она много для меня собирала, сама не ела.
— Картнай, почему лимон такой жесткий? — Спросила я ее, когда увидела его в одном из ящичков.
— Иииииии, — протянула она, там бабушки все такие «музыкальные», — я же для тебя припрятала, нам, бабушкам, иногда на праздники дают гостинцы. С 8 марта осталось! А вот шоколадку кушай, кушай! — И она ласково похлопала меня по спине. Я заодно и шоколадку маленькую принесла, попросить разрешения поесть.
На деревянно потолке большие крюки — для мяса, что-то сушится, вяленые ждут очереди своей.
А справа от двери стояли два большущих ларца — с пшеном (для цыплят) и для пшеницы (мы даже на мельницу ходили делать муку, вот это чудесная история — словно большой деревянный слон стоит на четырех толстенных черных прорезиненных ногах и танцует — туда-сюда, и потом — мука.
Ну, и в завершении, большой оцинкованный или металлический бочонок с мукой.
Холодная такая, как вода из-под крана.
А бабушка моя маленькая, дядя сделал ей из длинной доски подставки на обычные пни.
Под ними — банки.
Вот к ним и пришли.
Мое путешествие по «холодильнику» всегда завершалось банками — что там внутри.
Это было один раз в жизни.
— Бабушка, а кто погрыз эти крышки?
— Ох, окаянные, опять грызут. Посмотри, они и мыло мое хозяйственное едят!
И бабушка открыла коробку с мылом. Надо же, крысы и мыло едят!
Лето прошло. На следующий год я опять выбрала день для тщательного изучения «запретной» комнаты двора.
Крышки целы, мыло уже лежали в шкафу. Все в порядке.
Казалось бы со стороны, что я задаю глупый вопрос:
— Картнай (=бабушка, — татарск.), а где крысы?
— О, это удивительная история.
Крысы появились у меня в прошлом году. Как и откуда — не знаю.
В очередной раз я зашла, гляжу, на меня сверкают два глаза из-за угла, как его только не заделывали, и цементом заливали, и камнями обставляли. Сильные крысы!
Но когда они каким-то образом сломали замок, где я хранила самодельный сыр, и его весь съели, я просто от обиды села на ступеньку у ларца и горько заплакала.
Плакала и плакала:
— Ииии, Ходай (= Господи, — татарск.), ну я же бедная женщина, живу запасами, коплю, не ворую, уважаемая женщина, медик, я же все, что собираю — для детей, для тех, кто ко мне приходит — соседи, подруги, а летом дети едут, внученька единственная. Но зачем у меня воруете, у честной?
И все!
Бабушка до самой смерти рассказывала по моей просьбе эту историю. Мне она тоже понравилась.
Крысы именно с того дня исчезли навсегда! До самой ее смерти не было ни писка, ни того, что остается от грызунов!
Крысы — умные животные!
1980 — 2022.13.11